Сюжетец этой паталогоанотомической драмы знаком всем уже с детства: в чёрном-чёрном доме жил чёрный-чёрный человек. И у него было чёрное-чёрное хобби: оживлять трупы при помощи медиумов. Медиумы, по причине чёрности хобби чёрного человека, тоже регулярно давали дуба. Всех их: и оживляемых, и оживляющих, в совершенно непотребно мёртвом виде чёрный человек распихивал куда мог в пределах своего жилища. В припадке особой креативности большинство из них он зашивал прямо в деревянную обшивку стен. При этом всех их он тщательно фотографировал, а веки у мёртвых отрезал и зачем-то хранил в маленькой коробочке. Очевидно, для пущего ужаса.

А тут новые обитатели чёрного-чёрного дома, они обо всём этом, разумеется, не догадываются. Им своих проблем хватало: у их сына был рак. Чтобы быть поближе к клинике, где больному подростку проводили экспериментальную то ли химео-, то ли радиотерапию, семья переехала в вышеуказанный самодельный морг, который внешне выглядел как уютное гостеприимное жилище.

Ну, а далее началась борьба. Борьба всех со всем. Папы с алкоголизмом и растущими счетами, мамы с алкоголизмом папы и депрессией больного сына, несчастного сына с призраками, видениями и тошнотой после сеансов лечения.

И главной проблемой фильма является то, что актёры и режиссёр тщательно (и надо признать, не бесталанно) играют социальную драму, а продюсеры то и дело бьют их всех по башке и тыкают в рожу подержанные кассеты с «Оменом», «Экзорцистом» и «Домом с приведениями». Представляется, что режиссёр под конец съемочного процесса уже заикался при одном только упоминании Хичкока.

Результатом стала развалившаяся на две непересекающиеся части лента: где актеры выглядят неплохо, а режиссёр старается как может, и где штампы валятся на зрителя бесконечным потоком.

Главным оружием в арсенале создателей последнего стало неубиенное «бу!» Первый раз ты воспринимаешь это как дань жанру. Второй — с трудом подавляешь хихиканье. А потом, начинаешь с увлечением играть в игру: «А я знал!» Каждое появление на экране незаметного кошмара, который мы знаем под именем «саспенса», сопровождается такими спазматическими стараниями оркестра, что кажется — виолончелист вот-вот перепилит инструмент, а литавры пробьют насквозь.

В результате у зрителя остается двоякое впечатление — он только что посмотрел два разных фильма, и оба не до конца. С одной стороны, ему пытались рассказать о проблемах семей с онкобольными, но непонятно для чего, а с другой напугать, но непонятно чем.

Финал фильма закономерен. Глуп, но логичен, исходя из первоначального замысла: куча трупов. Просто фейерверк из мертвяков, мумий, останков и праха с отрезанными веками и истатуированной загадочными надписями до состояния энциклопедии кожей. Кошмар с привидениями заканчивается, кошмар с раком продолжается.

Вообще-то, Питер Корнуэлл начинал как режиссёр-мультипликатор. Его психоделическая короткометражка в жанре пластилиновой анимации «13 отделение» даже номинировалась на «Оскар». Но, видимо, пластилин очень энергичный материал. Он передаёт свой характер режиссёру, с ним работающему.

Вот и вышел у Корнуэлла пластилиновый кошмар. Крутой замес из пары десятков классических мистических кошмаров. А всё потому, что занялся режиссер не своим делом.
в к /т с 4 июня мистический триллер, основанный на реальных событиях, произошедших в 1987 году в маленьком городке штата Коннектикут.